Ну почему? Но он не откликнулся. Он уходил, оставляя после себя сухой свет
и звенящую тишину. Он уходил, покидая дом, сработанный из времени рода, перекрытый кровлей памяти и имеющий отдельные вход и выход, первый из настоящего, второй в прошлое...
Он уходил, ни с кем не прощаясь, но не на английский манер, а освещая
непрощанием, словно вспышкой молнии, путь, по которому уходили и до него... и до них... Казалось, он ничего не взял с собой, все осталось на своих местах, но изменилось решительно все: потемнели стены, застучал капелью рукомойник, сморщились яблоки в вазе, осиротела гармонь; и он уходил, не оглядываясь на оставленное, покидая выстроенный им и теми, кто до него, дом.
В комнозиции "Уходящий" я сочинял, точнее выстраивал, дом из дома отца и
деда в Овсянничихе, из дома бабы Ольги Боговой в Рогулихе, из дома товарища отца по детству Петра Чадова в Сеготи, из дома мамы и другого деда в Шепелихе, от которого я нашел обломок кирпича под липами, посаженными дедом ровно сто лет назад. Все они, кого я назвал, покинули свои дома, оставив их на произвол судьбы, если у дома есть судьба...
Помню, Петр Чадов на мою просьбу сыграть что-нибудь на гармошке ответил
"не могу", а на мое "почему?" кивнул на божницу и произнес короткое, как выдох старика, "хрех" и, уловив сомнение в выражении моего лица, обстоятельно пояснил: "скоро помру, а после меня играть некому, дом сразу оглохнет, вот чтобы не сразу, я уже года три не играю, да и разговариваю редко, не с кем...вот ты приехал, так наговорил с тобой, что за все три года не сумел..."
Они все ушли, все, кроме мамы, но и она уже ближе к ним, чем ко мне. В
беседах с ней, дабы отвлечь ее от хворей и тоски, расспрашиваю о родном доме, расспрашиваю подробно, и она с оживающим лицом вспоминает подробности своего дома, и мы чертим с ней план его с печкой, полатями, лежанкой, лавками, сундуками, столом, горкой для посуды, прялкой и божницей.
Он уходил, не оглядываясь, незамеченным перешагивая порог и оставляя
дверь открытой настежь. С некоторого времени я понимаю, что неотвратимо продвигаюсь к этой двери, за которой все они.
