Имя мое - Лидия,
фамилия моего отца – Аристов, и родилась я в поселке
Среднеуральск города Магнитогорска среди разбитых дорог, неказистых
домов, огородов, вкусной морковки, выдернутой и тут же съеденной в
поле за рекой Уралом, среди бедных, таких же как и мы, соседей и
безмерной любви ко мне и моим братьям наших родителей. И эта любовь
несла и несет нас всю нашу жизнь.
Детство было радостным
и ... счастливым. Поселок состоял из переселенцев,
т.е детей и внуков раскулаченных, бывших заключенных
воров-карманников
и их наследников – наших друзей, одним словом, строителей Магнитки.
Сажали и копали картошку, делали из колючек диванчики для наших
куколок, вырезанных из картонок или сшитых из тряпочек.
Проколотый большой палец при первой же попытке (втихаря) использовать
мамину
швейную ручную машинку. Машинка называлась таинственным
словом "Зингер". Возможно
и скорее всего, это наследие и привело к той любви к лоскуточной
технике, о которой я рассказываю в моем сайте. Цыпки на ногах,
исколотые и порезанные пальцы на руках, игры в карты (дурака)
или лото (на шелчки в лоб) на сеновале с моими братьями, самодельные
лыжи и коньки-снегурки, полуразбитый велосипед, игра в прятки и
Урал.
Великая река-друг, которую мы никогда не забывали ни летом, ни зимой.
Летом - заплывы туда и обратно, зимой
- трамплин с горки на лыжах по реке.
Разве это не было счастьем?
А петухи, поющие по
утрам? Их песни влились в
мою душу - там и остались. Видимо
поэтому у меня большая коллекция петухов. Деревянных, фарфоровых,
разных... и все поют, вернее, душа поет.
А вечерние игры в
прятки и от страха, где-нибудь за углом разваленного сарая, замирающее
сердце... Наверное поэтому у меня большая коллекция
французских
колдуний и русских баб Йёг и необъяснимая любовь к ночным совам
- таинственным и мудрым.
И соседка баба Луша с ее
вечным: "Ну и дочка у тебя, Шура, ну и дочка..." А Шура - это
Александра Иннокентьевна – моя мама.
Мама, моя милая мама,
вся в заботах, прошедшая раскулачивание, войны,
голод, оставившая из-за нас детей свою работу учительницы в поселковой
школе... Мама... Это ее любовь, сила воли, я так думаю, позволила мне в начале
семидесятых годов покинуть мою Россию, а еще раньше, совсем девченкой,
после школы уехать с моего Великого обожаемого Урала, от
моей малахитовой шкатулки и Салават-Юлаевой скалы
(с которой мы со
старшим братом наблюдали за полетом орланов и за еле видимым движением
в деревеньке, из которой невеста
Салавата приносила ему
еду, когда он прятался на этой скале) в Москву, где я училась,
работала в ВЦСПС в ЦК местной промышленности и коммунально-бытовых
предприятий. Работала как и все. Просто и честно.
А мой хромающий после
войны папа. Это был единственный в
мире папа
- самый лучший, большой, умнейший, красивейший и
самый, самый любимый папа, которого я, спрятавшись под кроватью, ждала
как бога, не зная о его существовании (о боге в семье не
говорили, как и в других семья в то время - запрещено). Папа приходил
и искал меня, вернее делал вид, что ищет, и, захлебнувшись и визжа от
восторга и счастья, я выскакивала из-под кровати и бросалась к нему в
объятья. Это не забывается, это осталось
в каждой клеточке моего
существа и живет во мне ежедневно, ежесекундно.
А мои братья. Мой
старший брат, мой авторитет, мой кумир – Владислав,
Владик, Славка. Бегая за ним по следам, когда он пытался
скрыться чтобы чуть-чуть передохнуть от меня, я училась любить
живопись, книги, природу, животных, путешествия... и что-то еще, я не
знаю...
Мой средний брат Борис.
Он игнорировал меня. Я была девчонка.
А вот мой самый большой
друг, покровитель и телохранитель.
Это Толя -
мой младший брат. Лыжи,
сделанные из бочки, – это с ним, заплывы в Урале – это с
ним, цыпки – это с ним и даже охота на уток в заводях Урала – это
с ним, вечерний туалет, а он был на улице, при луне и звездах – это
тоже с ним. Там мы увидели с замирающим сердцем первый спутник,
там, нам казалось, летит Гагарин и возможно Гоголевская ведьма. Это
был сплошной восторг.
А потом было
замужество, упреки на работе по поводу связи с иностранцем (моим
мужем) и отъезд за границу.
А дальше жизнь
продолжалась. Семья, работа, летние отпуска, поездки в Россию по
приглашению моих родителей.
Одним словом...
жизнь.
