В Писании Сергей прочел: "Потому что конец закона - Христос, к праведности всякого верующего".
"Не по этому ли Закону мы строим Храмы?" - подумал он, - ибо...".
Ибо закона, как такового, и не было, а был указ главы государства и вслед ему распоряжение градоначальника; ни первый, ни второй не ссылались на какой-либо закон, а опирались на глыбу времени, используемую христианской верой в качестве некоего срока, которое оно, христианство, якобы завершает отбывать в земной зоне по решению Высокого Суда... Далее Сергей прочел: "Ибо всех заключил Бог в непослушание, чтобы всех помиловать".
До указа и до распоряжения эта горка пребывала пустырем, приспособленным городом для рассеивания собачьих экскрементов и полынного адюльтера бомжей; и то, что за пустырем томилась в застое заторможенная двумя плотинами река, не меняло сути запустения; и бацилла запустения оказалась живучей и цепкой, и все, кто пересекал пустырь, даже в упор огибая строящийся собор, не избегали ее укуса...
И эти два отрока тоже.
Они даже не убегали, они уходили, унося с собой "пику" и, забавляясь ею, чувствовали себя
вершителями дерзостей, взламывающих зыбкое равновесие окружающего мира. Одну из них, самую острую и яркую, они совершили только что: пикой пронзили блистающий "золотом" купол.
Купол лежал отрезанной половинкой огромного лимона, лежал отдельно и брошено в ожидании подъема на южный барабан собора; пика, то ли забытая, то ли потерянная строителями обнаружилась неподалеку; и пацаны, легко восхитившись куполом, отстучав пальцами его золотистую скорлупу и не ощутив ее прочности, подняли пику с земли, Один из них тюкнул ею по куполу, образовалась вмятина-оспинка и только... тогда второй забрал пику у первого и ударил посильнее и пробил купол. Они по очереди заглянули в дырочку и увидели в ней черную пустоту, и она поманила их, и тот, второй (он был на год старше и посильнее) принялся наносить по куполу удар за ударом, и когда пика увязала в металле, он раскручивал ее, разжимая и раздвигая отверстие. Они нанесли около тридцати ударов, и черная пустота внутри купола была попрана и впустила в себя толику вечерних сумерек.
Они уходили, подустав и потеряв интерес к содеянному, но пику они взяли с собой, сработанная строителями из ударника отбойного молотка и арматурного прута, не походила ни на один образчик холодного оружия, и они становились ее обладателями.
На краю пустыря их настиг новый охранник из казачков и "повязал" вместе с пикой - уликой и сдал в милицию. Дело оформилось и состоялось: комиссия по делам несовершеннолетних признала их виновными, но объявила неподсудными... образовалась развилка между судом земным и судом небесным.
Продырявленный купол зиял, и директор поручил Сергею найти мастера, согласного залать дыры за
малую мзду, отмоленную родителями пацанов. Но время пока не поджимало, и решили ждать, когда мастер, усовествленный зияющим куполом, объявится сам, благо молва о содеянном вольно плутала по городу; и директор, и Сергей, встречаясь с ней, прежде всего испытывали чувство собственной особости, позволяющей пренебречь молвой, но ни в коем случае не дать ей заглохнуть.
Молва облекала содеянное в оболчку сенсационного греха, и, как всякая сенсация, содеянное не имело права на иную причастность к пользователям молвы: подразумевалось, что они чисты и, следовательно, могут рассчитывать на покровительство свыше, потом еще чуть выше и еще... и еще... вплоть до Свыше из уровня, к которому, собственно, обращен строящийся собор.
Они, прихлебатели молвы, забыли, что пацаны, напавшие на купол, и их родители - анонимны, как анонимна общность людей, пропитанная безбожием и безверием, и что в этой анонимности и сокрыто бесчувствие к греху, к разрушающему посылу; зиял не купол, а зияла душа людская, зияла хотениями, замешанными на страхе, и страхом, убаюкиваемом дерзаниями безнадзорного разума.
Капитан милиции, лепивший это дело в комисии по делам несовершеннолетних, так и сказал: "У них
мозги беспризорные, не ведают, что творят, потому что хочется..." . Он просил пожалеть отроков, а навалиться на родителей и быть к тому же милостивыми. " К тому же, - пояснил капитан, - один из них, который только тюкал, но пробить так и не смог, вроде как религиозный, ходит с бабушкой в церковь, что-то может понимать о Боге, и бабушка говорит, что сейчас он сильно напуган, боится кары, боится жить, и они боятся, как бы он чего с собой не сотворил, поэтому его сейчас нельзя трогать, можно сорвать пацана с рельс, вы уж как-нибудь у себя выкручивайтесь и залатайте купол за посильную плату, глядишь Он, - и капитан кивнул головой в низкий потолок своего кабинетика, - и ваши какие-нибудь грехи спишет...". Капитан выглядел добрым малым со свежим лицом и ясными, спокойными глазами. К молве он причастен не был. " А из этого дела на улицу не попадет ни слова", - сказал он, убирая в стол папку-скоросшиватель; и директор пообещал капитану, что имя отрока-налётчика не будет озвучено, но что посильная плата - понятие растяжимое... как запросит мастер...
- Зачем? - спросил Сергей директора и повторил, - зачем мы взваливаем на себя функции судьи?
- Тихо, тихо, тихо, - прошелестел он, - мы не будем судить, мы будем зализывать раны, наше дело залатать купол, и каким макаром - то и есть наша работа, о пацанах забудем, а с папаш не слезем, а о пацанах забудь, не было их, с ними Господь будет разбираться.
***
Продырявленный купол был оплакан иереем: о случившемся он прознал во время воскресной службы от прихожан и заплакал и взял на руки двухлетнего ребёнка, и тот, испугавшись плачущего старика, тоже заплакал; они стояли посреди паствы и плакали; прослезилась и паства.
***
По указанию директора купол поставили так, чтобы отверстия не бросались в глаза наезжающему на стройку начальству; и охранник заметил:
-Так оно ему, начальству, спокойнее.
На что сварщик, ткнув электродом в небо, сказал:
- Но и там шибко не осерчали, - и обращаясь к Сергею, сующему палец в дырку купола, - может и Он нашего дела не видит? Вон сколько церквей посносили, и никого в отдельности Он не наказал...
- В отдельности, может быть, и нет, а всех нас скопом, Россию наказал, - ответил за Сергея охранник; от него Сергей и узнал о плаче иерея на воскресной службе.
Сергей попытался представить Его, слушающего этот разговор, и украдкой глянул в небо: дул восточный ветер, и длинным, упитанным удавом по небу от трубы теплоэлектростанции к куполу звонницы полз дым.
- Вот и я поначалу думал, что если увижу Господа, то там... - Сергей и не заметил как охранник оказался возле него.
- А там Вальзевул, да? - съязвил Сергей.
- Это кто такой? - спросил охранник.
- Это небесный начальник над нашим левобережьем, а раньше он распоряжался вулканами, - Ответил Сергей и спросил, - а ныне пытаешься увидеть где-нибудь Господа?
Охранник усмехнулся, покраснел и покачал головой:
- Нет... да и нельзя думать об этом.
Сергей был наслышан о его набожности, но не воздел ли он её на себя вместе с казачьим мундиром? И Сергей возразил:
- Разве возможно не думать об этом, если ты согласился с тем, что Он есть?
Охранник молчал.
- Потом, если мы полагаем Его всесущим, то сейчас Он наблюдает и слушает нас и...
- Уберите палец из дырки, - резко перебил Сергея охранник, - не касайтесь следа сатаны.
- Вот видите, след сатаны мы видим, а следы Господа видеть не пытаемся.
Охранник промолчал.
- И с чего вы решили, что эти дыры - след сатаны? - спросил Сергей, слегка пасуя перед его молчанием.
- Так батюшка считает, - ответил он.
- Что считает?
- Ну что пацаны это сделали по наущению сатанистов, может за деньги...
- А может проще: бес попутал?
- Так никакой разницы.
- Не скажите, наущение - это заказ, вызов, а бес попупал - случайность, гран игры...
- Как это? - спросил охранник.
- Как, как... вы в детстве гоняли мяч возле огородов, гоняли? Ага, гоняли, и вот, вспоминайте, лихой удар, мяч улетает в огород и вы мигом сигаете через забор и к мячу, напрямки, не разбирая, что под ногами, скорее, забрать мяч и назад, иначе мячу каюк - выскочит хозяин огорода - или заберет мяч или проткнёт вилами, так вот, вы схватили мяч и назад, в игру, а о том , что вы в огороде вытоптали, как нагрешили, вы и думать не желаете, игровая случайность, ее гран, и вы это будете считать дозволенным до тех пор, пока хозяева пострадавшего огорода не вычислят именно вас и не пожалуются вашим уважаемым родителям. Вас истово выпорют, и в следующий раз за мячом через забор не полезете и вообще будете играть на краю поля, не примыкающему к огороду...
За спиной Сергея хохотал сварщик, охранник смущенно улыбался и кивал головой, подтверждая достоверность сказанного.
- Может такое и случилось с пацанами, - продолжал Сергей, - купались, играли, а дорога с реки домой всегда игра, а по дороге залезли в чужой огород, то бишь на стройку, ну и что самое игровое на ней? Это блистающий купол на земле, к нему и потянуло, вот и весь грех...
- Так что, и наказывать их не следует? - спросил сварщик.
- Мы не сумеем их наказать, правосудие отказалось, вернее, не смогло, а мы не сумеем, но я не об этом, я о том: будет ли наказывать их Он, и если да, то узнаем ли мы об этом? Думаю, скорее всего нет, и отныне вся эта история ложится на наш храм особой метой... купол залатаем, и он, залатанный, но с крестом ляжет или встанет на своё место, прикроется небом и всё...
- Оп-п-п! Нет, Не все! - встрепенулся охранник, - все, кто совал свои пальцы в эти дырки, вляпались в эту мету и засветились...
- Во, во, - подхватил сварщик, - там наверху, все они под надзором будут, как в милиции...
Выше купола сварщик ничего не мнил, и Сергей позавидовал его подскоку в поднадзорные слои:
"Вцепись в дырявый купол и не лезь выше, слезы - удел иерея, твой же удел - тайное томление по Нему без слез и без слов".
Охранник уходил, поглядывая на гладь пруда, и сварщик тихо промолвил ему вслед: "герой".
- Почему? - спросил Сергей.
- Так он же тех пацанов сцапал.
- Лучше бы он шуганул их раньше, до того, как они пробрались к куполу, в конце концов иерей ему за охрану деньги платит.
- Во как! - изумился сварщик, - тогда объегорил его нечистый, вот он и ходит теперь кругами, мается, ха-а-а! Объегорил-то он его простецки: подослал ему бомжа, вот они и засели в будке, то ли чай то ли водку пили...
- Что за бомж?
- Говорит, когда-то художником был, даже святых рисовал, поэтому и ходит сюда, а не на свалку или сады потрошить...
- Старый, молодой?
- Да разве разберешь какой, лицо, что моя роба, такое же опаленное, нестиранное, ха-а-а, но говорить может заковыристо.
-Как зовут?
- А никто не знает, говорит, мое имя на картинках написано, а сейчас, говорит, оно мне ни к чему.
- Философ ваш бомж...
- Еще тот философ, но выпьет, злой, как дикий котяра, пару раз вязали его,- сварщик густо высморкался,- ну ладно, побеседовали и отбой, - он прогнулся спиной и, сложив ладони рупором, прокричал в небо, - Иваныч! Что прихватить отсюда?
И сверху немедленно пролился сверкающий матерками отклик.
***
Латать купол вызвался жестянщик с автосервиса; в контору привел его водитель Николай; предварительно осмотрев купол, мастер запросил самую малость: сынишке на молочишко. И купол они латали вдвоем - чернобородый, рукастый жестянщик и его четырехлетний сынишка с недетской серьезностью на лице... За субботу и воскресенье грех был залатан, заклепан и забыт; а в четверг назначили установку купола на барабан. О процедуре дали объявление в городской газете, сообщили по местному радио, и народ с утра потянулся на стройку, поглядывая на холодный туман, наползающий от реки на город и как-то странно огибающий собор... некоторые шептали о божьем знамении такого явления и крестились на сей пейзаж еще с дороги
Вокруг собора народ рассыпался неровной петлей, но словно чья-то невидимая рука стягивала петлю
к куполу с крестом. Из будки охранника вышел иерей, он был бледен и решителен, увидел Сергея, узнал, перекрестил и не то спросил не то утвердил: " ну что, пора..." и, указуя куда-то за спину Сергея, позвал: " иди сюда, будешь мне помогать"; Сергей оглянулся и увидел жестянщика с сыном. " О, это будет пара что надо, - подумал Сергей, - седой старик и гнедой жестянщик..." и отправился к куполу и вовремя: со звонницы пролился робкий звяк, за ним другой и еще, из звяков вытянулся перезвон, из перезвона - звон; и народ увесистой, темной подковой приник к куполу. Звон утончился, брызнул стеклянным дождем, и в центре людской подковы, словно из воздуха, возник весь серебристый иерей и взмахнул пустой рукой призывая всех к молчанию, взмахнул другой рукой, а в ней широкая кисть, и с нее сорвалась на купол окропляющая влага; иерей вымолвил: " братья и сестры мои..." и брызнула окропляющими словами молитва, и многие подались к ней и внимали... Остальные же искали в толпе и окрест себе подобных, не внимающих молитве, но созерцающих купол с крестом, храм и небо, проворачивающееся вокруг храма белой, ватной массой. "Эй!" - услышал Сергей и увидел директора с Николаем, ответно махнул им рукой, но не подошел, ибо увидел, как люди потянулись к куполу, лаская его руками и норовя поцеловать; в этом приливно-отливном движении, в этих разномастных стенках, плотно окруживших купол, в этом мелькании рук и лиц, в хилых огоньках зажженных свечек и в неожиданно сочных, чуть ли не факельных отражениях их в глубине сияющего купола Сергей почувствовал упоение досель неведомой ему благодатью. Люди тихо пели и ласкали купол руками и крест глазами и Сергей увидел прямо перед лицом руку иерея с крестом, и крест прикоснулся к его губам, и Сергей поцеловал его холодную и чистую плоть. "Вот так-то - изрек иерей, - ведь Бог всех нас любит...". Горло Сергея сжалось спазматическим взрыдом, и он то ли промычал то ли пропел: "А мы то, мы то..."
Купол поднимался медленно, слегка раскачиваясь, со звонницы падал на него бесхитросный благовест, купол с крестом поднимались ему навстречу. "Ну вот и все", - произнес Сергей, "или только начало", - услышал он за спиной и оглянулся; охранник, ловя его взгляд, тут же указывал ему на кого-то: "Вот смотри, - говорил он, - вон они стоят".
- Кто? - спросил Сергей.
- А тот пацан с бабкой, вон возле поддона с кирпичами.
И Сергей уидел высокую худую женщину в сером одеянии и в очках под низко надвинутым беретом; возле нее стоял мальчик и задрав голову смотрел на плывущий по небу купол. "Я так и не знаю, как его зовут, - вяло подумал Сергей, - и уже не узнаю".
В конце рабочего дня директор неожиданно предложил Сергею: "Давай, позовем того капитана из комиссии, отца этого пацана и жестянщика и посидим за бутылочкой, другой, а?" - Сергей безучастно пожал плечами. - Категорически против, да? - Да нет, просто нужно позвать и охранника, и сварщика, и иерея, это ж сколько водки понадобится...
Директор, улыбаясь, опустил голову.
Аристов Владислав(меню)
"Собор"
кондак одиннадцатый
